Шпигель в подвале

Накануне Дня российской печати: печатными скоро останутся разве что пряники.

Мир вокруг нас настолько быстро меняется, что журналисты не успевают его осмыслить. Тем более что и информация теперь частенько блуждает в цифровом формате скрытно от  общественности. Чиновники её видят, а мы нет. Потому судить о последних событиях практически невозможно. Не так давно слышал такое даже от маститых политических обозревателей на ТВ. Накануне Дня российской печати 13 января как  не окунуть себя в воспоминания: всегда так было или всё же проблески полезного слова имели место быть?

В далёком от нас 1984 году после окончания журфака МГУ приехал по распределению работать в газету «Новгородская правда», печатный орган обкома КПСС. В первые месяцы впечатление было такое, что меня обманули. Всё шло не так, как учили. Шефское строительство жилых домов на селе в подарок дояркам и механизаторам – это что такое, в каком учебнике по экономике или строительству описано?! Пошлют в командировку в Маловишерский район написать о том, как бригада ударников коммунистического труда выполняет социалистические обязательства, а у лесорубов как раз конфликт с парткомом предприятия: лесная делянка не готова для ударного труда. И вот едешь домой, а что написать - неизвестно: то ли гладко, как надо, то ли поперёк. Написал, помню,  всё как есть, поперёк то есть. Статью «Укрощение бригадира» коллеги похвалили. Вскоре новое письмо позвало в дорогу: в Неболчи, там старшеклассник на директора школы пожаловался. Приехал, а парень говорит: «Да мне просто скучно стало, у нас тут, знаете, зимой тоска такая… Газету принесут – и то радуешься. А по большому счёту у меня претензий к учителям нет, они хорошие. Вы уж не пишите ничего про нашу школу, пожалуйста…».  Из Хвойнинского района надо было написать, как сельская жительница участвует в преодолении продуктового дефицита в стране, а та упёрлась и ни в какую не разрешает резать порося, что ей на откорм дали. «Да он же мне как родной стал!», – причитает выкормившая скотину сердобольная женщина.

И так всю дорогу: неординарные ситуации, небывалые случаи, неразрешимые конфликты по всей Новгородской области. Был свободно мыслящий студент, а стал раб социальных проблем в социалистическом обществе. Газету «Новгородская правда» выписывали 74 тысячи семей по области. Конкурентом ей – в годы перестройки - была молодёжная газета «Новгородский комсомолец» с тиражом около 21 тысячи экземпляров. Покупать в киосках, выписывать газеты тогда было нормой.

В короткие минуты обеда удавалось сыграть с коллегами в шахматы или посмотреть на клацающих бильярдными киями старших коллег на втором этаже Дома печати. После работы оставался частенько поиграть в настольный теннис – стол для соревнований был на первом этаже к услугам не только журналистов, но и читателей. Но в тот день, о котором хочу рассказать, мне не повезло. Заведующий отделом сельского хозяйства, он же и секретарь первичной партийной организации в «Новгородской правде» Василий Яковлевич Иванов строго предупредил меня: «Сегодня никаких пинг-понгов. Приходи на партийное собрание». Вот те раз! «Да я ж не партийный!» – «Собрание открытое, а ты комсомолец, так что явка соответственно твоей сознательности».

Очень невесело после работы на партсобрании сидеть. Впрочем, сегодня его повестка кажется мне не такой уж и скучной. Речь шла о развитии критики и самокритики в свете решений последнего пленума ЦК КПСС. Да, политическая система в СССР была однопартийной, но для ухода от единомыслия, которое чревато катастрофами для общества, было решено развивать критику и самокритику. С докладом по основному вопросу выступил главный редактор Никуличев. Крепко досталось от Владимира Петровича некоторым отделам. «Какой-то беззубый у нас коллектив! – гремел с трибуны партийный руководитель. – Нет действенности журналистских выступлений!».  В перерыве заведующие отделами старательно вытирали пот со лба и нервно листали бумажки с отчётами. В те времена каждое острое выступление газеты направлялось по адресу критики для принятия мер. У руководителей предприятий и организаций было два выхода: либо признать вину и сообщить о принимаемых мерах, либо написать, что журналист не разобрался. Последнее было чревато новой критикой, и тогда уже несдобровать.  Но иногда публиковались и поправки с извинениями. К сожалению,  и я по невнимательности однажды попался: при переписывании статистической справки записал трудовой коллектив НЗЛК из идущих впереди - в отстающие. Что тут было!  К секретарю горкома партии вызвали меня и отчитали, а потом чёрным по белому так и пропечатали в газете: «По вине корреспондента…».

Поэтому журналисту приходилось тщательно проверять факты. Каждый день в отдел промышленности, где начинал свою творческую карьеру, заходила работница отдела писем Валентина Николаевна. В тот злосчастный для меня день она, помню, подбодрила: «Ну, что ты, Юрий, такой грустный! Да не горюй – всё ещё 10 раз переменится. Вот увидишь: через пару лет никто про твою беду не вспомнит». 

Слово «газета» – от итальянского «gazette», что означает самую мелкую монету. Журналисты много за свой труд с читателей не требуют. Когда меня перевели работать корреспондентом в отдел культуры, и вовсе испугался. Производственные корреспонденции в областной газете не все читают, а вот культурой интересуются все. На работу ходил по улице Химиков. По утрам довольно часто мне по пути встречался пожилой мужчина с окладистой седой бородой, как у Тургенева. Неизвестный, даже если он шёл по другой стороне улицы, неизменно снимал шляпу и раскланивался со мной. Я тоже в ответ кивал ему, слегка улыбался, но разговоров мы никогда не заводили.

Как-то я поделился своими впечатлениями от встреч с незнакомцем в редакции. Заведующий отделом, Геннадий Нарышкин, уточнил:

– Вальяжной такой походкой ходит, сразу видно, что не на работу идёт, а прогуливается – так?

– Ну да, – подтвердил я. – С собакой он гуляет охотничьей породы.

– Это Олег Рубенок, местный поэт из начинающих, – доложил всезнающий коллега. – Он не член Союза писателей, но давно публикуется у нас. Ему до пенсии осталось то ли три, то ли четыре года, вот он и пишет. Кстати, пора готовить «Литературную полосу». Отбери там из почты несколько стихотворений, какие понравятся…

Стихи у Олега Рубенка были про природу, про погоду… Иногда отбирал такие для публикаций, особенно если там не часто встречались глагольные рифмы. Совсем уж слабым авторам по совету старшего коллеги по чётным числам отвечал с формулировкой «Ваши стихи недостаточно совершенны и опубликованы не будут», а по нечётным – «…удались не во всём». Ничего не ответить автору считалось моветоном. Литературная страница в газете выходила раз в месяц. Там печатались короткие рассказы, рецензии, и неизменно подборка стихов – всё местных авторов. За рассказ платили 25 рублей, что составляло где-то треть от минимальной заработной платы или пенсии. Ещё лучше было поэтам. В стихотворениях каждая строчка оценивалась по рублю. Поэтому почти все писали, как Маяковский – рублеными фразами, где одно слово – одна строчка. Иногда Геннадий Тимофеевич брался править стихи начинающих дарований. «Ну, нельзя же так, тут тоньше надо бы выразиться», – приговаривал он, сосредотачивая взор на окошке с морозным узором. И вскоре Муза озаряла и его, редактора стихотворных текстов. Авторы не возражали, читая свои опусы в изменённом виде. В стихах я был не силён, но вот рецензии на спектакли в местном театре правил и даже переписывал. Вызову, бывало, автора, он почитает – «Ну, что ж, и так тоже можно, газетная специфика всё же».

Несмотря на то, что текст был полностью переделан, автору шёл гонорар, а мне - «отработка» за подготовку текстов. В партийной советской печати требовали, чтобы не менее 60%  публикаций в газетах были от внештатников, ведь только сильная авторами газета будет интересна большому кругу читателей. Социальных пособий и центров занятости населения тогда не было, но любой интеллигентный человек мог написать что-то в газету и получить неплохое материальное вознаграждение. Писали все – от поэтов и до специалистов в отраслях промышленности.

Гонорары авторам выплачивались регулярно. В почтовый ящик опускался квиток – и по нему на почте выдавали деньги. Корреспонденты местных газет часто писали в центральные периодические издания, где гонорары за журналистские статьи и корреспонденции были существенно выше. Помню, что ещё студентом, когда первый раз опубликовался в «Комсомольской правде» с заметкой, гонорар пришёл аж 25 рублей. Потратил их на следующий же день. Студенческий профсоюз выделил мне льготную путёвку в лагерь отдыха на 24 дня. Таким образом, написав одну статейку, заслужил право отдохнуть по полной программе на берегу Чёрного моря.

Почему об этом хочется написать в 2022 году? Да больно уж сладко вспоминать времена, когда литературный труд ценился не коммерсантами. Нынче на тропу гонораров вышел … как его … краудсорсинг. Это когда единицам авторов платят миллионы, а миллионы пытаются вскарабкаться на горку успеха, работая при этом почти бесплатно.

Грузовую машину редакции, что привозила рулоны бумаги в областную типографию, раз в год отправляли в лес за ёлками. Про заключительную в постаревшем году командировку журналистов «Новгородской правды» внутри коллектива даже байки ходили. Мол, как нальёшь леснику третий стакан – так он и выдаст хорошее место для вырубки. Но в годы горбачёвской перестройки гранёный стакан стал не в чести. Нам работница лесного хозяйства, помню, просто махнула рукой в заснеженное болотце: там ищите. И вот бродим, по пояс в сугробах утопая, перекликаемся: «Как у тебя, есть ёлки? У меня только палки…».  Но потом нашли хорошее место и ехали домой 31 декабря довольные: то-то в семьях обрадуются, каких красавиц мы нарубили… И вот заметим: как просто – разбрелись люди в незнакомом лесу и благодаря перекличке быстро нашли своё счастье. Вот в чём и есть секрет журналистики – «второй древнейшей профессии». Общительность в русском обществе – залог успеха при решении любых проблем! А газета потому, перефразируя классика, не только коллективный пропагандист и агитатор, но организатор, навигатор, информатор – мотор общественного прогресса!

Шли годы, и всё, действительно, переменилось. «Новгородскую правду» закрыли в начале 90-х. Не знаю точно, как это было. Неудачно взял отпуск и уехал в Кисловодск. Политическую трескотню там не слушал, и вот спускаюсь однажды с гор и встречаю коллегу старшего возраста, тоже отдохнуть приехал. «Привет, безработный, – говорит он мне. – Срочно отправляйся домой, там такое!». Оказывается, нет больше «Новгородской правды». Закрыли за нелояльность к новой власти. А тут и государство так по швам трещать стало, что чуть заново жениться и родную дочь усыновлять не пришлось.

Настало время новых печатей. Закон РФ о СМИ вывел в 90-е официальную прессу в ранг четвёртой власти. Когда в Батецком районе глава администрации попробовал вызвать на ковёр редактора местной газеты и отчитать,  получился огромный скандал. Пресса свободна, нельзя так! И вот я уже участвую в выборах главного редактора газеты «Новгородские ведомости». Деньги журналистскому коллективу дают из бюджета, почта работает на госдотациях, бумагу еле успевают производить для нужд печатных СМИ. Такое в наши дни кажется фантастикой. Правда, и конкуренция была острой. В борьбе за читателя «НВ» потихоньку сдавали позиции «жёлтой» прессе. Сидим, бывало, на планёрке и не знаем, как предотвратить дальнейшее падение тиража. «В Поддорском районе опять НЛО видели. Написать?» – предлагал политический обозреватель. «А может, давайте про групповой секс расскажем?» – предлагает мать образцового семейства. Ответственный секретарь в библиотеку бегал и искал перепечатки про родившихся по миру уродцев, чтобы как-то подогреть интерес к печатному изданию, но всё было напрасно. Читатели быстро насытились «желтизной» и захотели правды, но таковой в 90-е не хотели местные органы власти.

Вместе с первыми компьютерами в Дом печати, помню, принесли  тонкий журнал с перечислением всех-всех интернет-сайтов, действовавших на тот момент в мире. Пролистав его, заметил, что там был обозначен даже один российский блогер. Он и поныне пишет, всё про то же – стремительный взлёт гаджетов. Что ж, и это журналистика, но не та, что даёт человеку полный обзор и ориентацию в мире. В цифровом виртуальном пространстве каждый сам себе и писатель, и читатель. Информационный мир стал безразмерным, в том-то его и беда. Что там «шпигель» (в переводе на русский - «зеркало»: ударная новость в верхней части первой газетной полосы), что там «подвал» (аналитический материал в нижней части газетной полосы) – поди разберись! Это как если бы Рембрандту и другим великим художникам предложили писать картины не в прямоугольной рамке, а в безразмерной, то есть без правил, без образов, без перспектив… Стали бы мы ходить тогда по музеям и смотреть на такое безобразие?

Юрий КРАСАВИН,

корреспондент «Новгородской правды», «Новгородских ведомостей», «Земли новгородской» и «Новой новгородской газеты»